Демонстрируется реакция прирученной львицы на наш выход из квартиры. Двое моих спутников видятся смутно, еще два человека и ручной лев угадываются в глубине квартиры, а львица — роскошная, холеная красавица - видится вживую. Как только мы собираемся выйти, добродушная львица оказывается около нас. Иногда - чтобы попрощаться и получить порцию ласк. Иногда — чтобы намекнуть, что не прочь составить нам компанию, и тогда мы нежно уговариваем ее остаться. Иногда она выходит за нами на лестничную площадку, но мы лаской возвращаем ее в квартиру. Однажды с изумлением вижу ее голову торчащей снаружи закрытой двери. А ведь окантованный резиной паз в косяке дверного проема так мал, что туда и палец не просунуть. Приходится открыть дверь и наградить выдумщицу дополнительной порцией ласк. Фокус с торчащей наружу головой проделывается, с неизменно простодушным видом, несколько раз. Но однажды львица в квартиру вернуться отказывается. Она собирается пойти с нами. Не обращает внимания на уговоры. Простодушно полагает, что на этот раз мы должны взять ее с собой. Мои товарищи (потеряв терпение?) готовы прибегнуть к строгости, я же чувствую, что этого нельзя делать ни в коем случае. Интуитивно чувствую, что строгостью мы лишь разбудим звериную ярость львицы. Действовать можно и нужно только лаской. Горячо убеждаю в этом сотоварищей. Во всех эпизодах около львицы находится некрупное животное, на которое никто не обращал внимания (не до него было). Это еще одно наше домашнее животное, размером с утку, которое, следуя за львицей, или просто обезьянничало или действовало ради собственного удовольствия. Итак, мы ласково поглаживаем львицу, уговариваем вернуться, а у правого ее бока крутится маленькое животное. Этим заканчивается сон. А теперь кое-что о том, как я воспринимала ситуацию, инициированную последним эпизодом. Во-первых, мне было ясно, что искренней любовью (а не любить львицу было невозможно, она была очаровательной) в квартиру мы ее вернем. Но так же ясно мне вдруг стало, насколько хрупка граница, разделяющая противоположные ипостаси в натуре прирученного хищника. Когда мои сотоварищи решили прибегнуть к строгости, в моем воображении (и это даже мельком промелькнуло зримо) репресивные меры представились пусковой кнопкой для бессознательного прорыва инстинктивного агрессивного начала, скованного пока что оболочкой прирученности. И тогда несдобровать будет не только нам троим, но и ни в чем не повинному, находящемуся под боком у львицы маленькому животному. Да и для нее все может закончится неважно. Она утратит возможность находиться среди людей, к которым привыкла, которых любит (и пользуется их любовью). Вернется в звериное состояние, и дай Бог, чтобы это была воля, а не клетка. Но и тут есть нюанс — среди людей львица стала инфантильной, на воле она из-за этого окажется дезориентированной, а в клетке затоскует. Хищник бессознателен, он не сможет управлять собой в случае чего (как бы ни был он привязан к людям). Только любовь и понимание людские могли помочь львице оставаться миролюбивой. Однако риск быть отброшенным назад существует для прирученного хищника всегда. Это может произойти из-за неумышленных (или умышленных) действий людей, из-за каких-либо внешних обстоятельств или по внутренним причинам. Положение прирученного хищника — это всегда состояние неустойчивого равновесия, и об этом нужно помнить.
Хомячка пустили на пол, он скрылся. Проверяю, не нагадил ли он где-нибудь (это было единственным проблематичным штрихом). Вижу на коврике у кресла темноватые пятна. Осторожно притрагиваюсь — но нет, пятна сухие - наверно, кто-то когда-то пролил сок. Продолжаю обследовать комнату. Вдруг вижу на полу не хомячка, а маленького ребенка. Воспринимаю это так, будто хомячок превратился в мальчика. Ребенок сидит у раскрытого рюкзака, на дне которого завалялась всякая мелочь. В руке малыша колечко с нанизанными мелкими предметами, в том числе с поблескивающим бутафорским бритвенным лезвием. Малыш бросает колечко в рюкзак, собирается выудить еще что-нибудь. Ласково говорю: «Что ты там нашел? Бритву? Сейчас я тебе дам что-нибудь, безобразный мальчишка». Ищу что-нибудь, более пригодное, типа кубиков, думаю, что их нужно сложить около малыша в неглубокую коробку.
На меня, спящую в своей кровати, нападает рой мошек (или карликовых комаров?) Вьются около рта и подбородка, а один безостановочно жужжит в левом ухе (застрял там). Не зная, как от них отделаться, давлю их краем пододеяльника, но это мало помогает. Мошки не унимаются, а застрявший в ухе жужжит, не умолкая. В сердцах говорю: «Да что же это такое!», иду проверить, нет ли дырки в противомоскитных сетках. По поводу застрявшего в ухе комара думаю, что придется обратиться к врачу.
Смутно, в бледно-серых тонах виден забитый мусором прозрачный пластиковый мешок. Он валяется на тротуаре, у мусорного бака. Внутри него осторожно пробирается крыса. Не понимаю, как она умудрилась забраться в завязанный мешок.
Мысленная фраза: «Песик довольный, он хочет убраться с глаз долой». Смутно, в серых тонах видится крупная, радостно-возбужденная собака, вертящаяся среди двух-трех стоящих людей.
Из магазина выходит девочка с тарелкой в руках. Вспоминаю, что искала именно такую тарелку, вхожу внутрь. Осматриваю крошечное помещение. С удивлением обнаруживаю, что у магазина отсутствует задняя стена, земляной пол полого ведет к широкому ручью. Несколько ребятишек бродят по магазину, спускаются к ручью, копаются в прибрежном песке. Вижу ямку и узкотелую золотую рыбку, барахтающуюся в кашице из воды и песка. По центру ручья тянется металлическое сетчатое заграждение. Сквозь него видится противоположный берег, крутой, высокий, темный, там тоже находится несколько детей. В одном месте заграждение подходит к берегу, у него стоят (спиной ко мне) и смотрят на воду невысокая старушка с маленьким мальчиком. Удивляют разгуливающие по магазину дети, пришедшие поиграть в песке на кромке ручья. Удивляет продавец, не обращающий на них внимания. Говорю себе, что такое возможно только за границей.
Несу траву, похожую на морковную ботву. Она является молоком, ее лишь нужно растворить в воде. Вхожу в старый сарай, чтобы накормить голодных кошек и котят. На земляном полу стоит несколько консервных банок с водой. Мне оставалось положить в них траву, и молоко было бы мигом готово, но оголодавшие кошки не дают этого сделать. Одна за другой подпрыгивают, на лету выхватывают клочки травы, и зажав их в зубах, разбегаются по углам. Одна, молодая, ненадолго виснет на руке, но когтей не выпускает, так что рука не пострадала (все кошки были серыми).
Беспокоясь за Петю, отправляюсь его проведать. Иду (вправо) по туннелю, вырубленному в скальном грунте. Сворачиваю на повороте налево, оказываюсь у небольшой пещеры, украдкой заглядываю внутрь. На постели скального ложа вижу Петю, он лежит на спине, с закрытыми глазами, выражениие лица спокойное, безмятежное. Подносит ко рту ломтик мармелада, неторопливо жует. Успокоенная, поворачиваю назад. В пещере раздается чей-то голос. Тихо возвращаюсь. У петиной постели сидят два-три человека из селения Адамс. Один проникновенно говорит, что ему (или им всем) негде переночевать. Петя, судя по выражению лица, принимает все за чистую монету, мне же ясно, что все это - сочиненная с какой-то целью небылица. Иду к выходу. На каменном уступе сидит красивая птица (похожая оперением на голубую сойку, только раза в два крупнее). Еще на одном уступе попадается еще одна птица, такая же крупная, более яркой, пестрой окраски. Обе они находились в примыкающей к пещере части туннеля.
Две крупные темные одинаковые кошки спят на застеленной светлой тканью кошачьей постели. Она имеет форму вогнутого диска, кошки лежат мордами друг к другу, вытянутые лапы их переплетены. Мысленно сообщается, что духовное единение этих кошек настолько сильно, что приведет к их физической трансформации. Они превратятся в существо с общей головой, а возможно, и с общей парой передних лап. Трансформация будет осуществлена хирургическим путем. Смутно показано, как будут выглядеть кошки с общей головой, и как — с общей парой передних конечностей.
Условно видимая стеклянная банка почти доверху заполнена прозрачной водой. Приближается енот, забирается в банку, часть воды выплескивается. Кто-то (невидимый) решает, что впредь нужно наливать воды поменьше.
Смутно видимая кошка легко вспрыгивает (справа) на подоконник второго этажа розового дома. Невесомо пробегает по нему, и с такой же невесомой легкостью вспрыгивает на крышу балкона следующего этажа.
На опустевшем рынке осталось два торговца. Они стоят за старым рассохшимся потемневшим прилавком. Правый продает рыбу. У левого на чуть прикрытом водой дне большого аквариума разложены восхитительные крошечные матово-белые рачки и ракушки. Рядом выставлены отшлифованные, переливающиеся перламутром пластинки. Чуть ли не с восторгом спрашиваю: «Что это?» Старенький, невзрачный на вид торговец с увлечением рассказывает, как он изготавливает пластинки - придает округлую форму и с обеих сторон шлифует.
Веселый задорный мохнатый щенок с наслаждением мчится по пустой (заснеженной?) широкой дороге посреди бескрайнего поля. Рядом мчится кто-то еще, темноватый, неразличимый.
Смутно видны мощный мужчина и семенящая за ним на поводке светлая собака. Собака привычно, как ни в чем не бывало следует за хозяином, несмотря на ужасающие свежие раны — последствие жесточайших пинков, следы сапог хозяина. Который собаку любит, но в недавнем приступе сумеречной агрессивности набросился на нее. Сон бегло, намеком, продемонстрировал и это (мужчина производит впечатление существа примитивного).
Мы с мамой* пришли в необыкновенный светлый зал роскошного светлого дворца. Зал заполнен людьми в ярких красочных нарядах. Сквозь толпу пробирается Петя в яркой пижаме. Говорит, что должен куда-то зайти, чтобы что-то взять, после чего мы трое, как и намеревались, отсюда уйдем. Следуем за Петей. Сверху громко объявляется, что запланированный спуск отменяется и всё остается по-старому. Направление спуска (глубоко вниз) вскользь демонстрируется темным вектором. Петя вещает что-то злое столпившимся около него людям. Держится уверенно, говорит тоном мажордома (Главного Управляющего Верховного Правителя). Понимаем, что мы тут застряли. Смотрим в петину сторону, рассеянно почесывая спины двух мощных крупных (нам по пояс) животных (видны лишь их широкие спины с грубой розоватой кожей, покрытой редкой белесой щетиной). [см. сон №3246]
Сон о том, как лавировал на грани провала внедрившийся куда-то агент. Видя происходящее со стороны, я осведомлена лучше участников драматической коллизии. Лично не заинтересованная ни в чем, переживаю за агента - потому что он был один против всех. С замиранием сердца слежу за его деятельностью, за допущенными им промахами. После ряда незапомнившихся (или ускользнувших от взгляда) перипетий агент изобличен. В финальной сцене его куда-то препровождают. По дорожке, на фоне жилых домиков селения движется процессия, состоящая из связанного агента, двух дюжих мужчин чуть позади, пожилого человека на большом трехколесном велосипеде, плюгавой нескладной собачонки светлой масти, и пожилой, опирающейся на трость, женщины. Это шествие на фоне пасторального пейзажа и чистого, высокого неба выглядело потрясающе живописно.
Нахожусь с деловым визитом в роскошной квартире, в семье преуспевающих предпринимателей. Они сидят за столом, заполняя на мое имя бланки. По указанию хозяев горничная на это время выводит ко мне добродушного веселого щенка (типа дога, землистого цвета). Играю с ним. Щенок временами выглядит как живая (сборная) игрушка. Фиксирую это, говорю хозяевам, что у щенка еще нет прочных соединений между частями тела (именно потому, что он еще щенок). Перед уходом отвожу его вглубь квартиры, к горничной, которая должна будет препроводить его в его комнату (щенка так лелеют, что не оставляют без надзора ни на миг).
Гуляем с Петей (дошкольником) и присоединившейся женщиной по парку, присаживаемся на скамью. Поблизости, за столиком кафе, расположились две-три женщины с детьми (трое из которых, петиного возраста, показались мне близнецами). Одна из тройняшек оказывается на нашей скамье. Приобнимаю девочку за плечи, спрашиваю: «Тебя как зовут?» Она говорит: «Таня». Шутливо тяну: «Та-а-аня? Всё понятно». Обнимаю Петю, шутливо говорю: «А тебя как зовут? Пе-е-етя? Тоже всё понятно».
Прошу хозяина домика, в котором временно проживаю, доставить немного снега и облепить им торчащий в палисаднике земляной бугорок. Это будет для меня горка, я буду с нее кататься.
Мысленная фраза: «Нельзя знать того, чего не знаешь».
Додо и Ролл играют во дворе, приглядываю за ними из окна. Вижу въезжающую во двор машину Кима, около которого сидит какой-то мужчина. Бросаюсь расчищать подход к квартире от набросанных мальчиками железяк. Ким с мужчиной входят в квартиру. Сон повторяется еще раз, с другим мужчиной рядом с Кимом.
Вижу ночные петины кошмары. Чувствую, как, должно быть, тяжело видеть такое еженощно.
Мысленная, незавершенная фраза: «Самый неотличимый ни в чем, я старался...».
Мысленная фраза: «Дочка этого мужчины - отхожа».
Сон, в котором сообщается о газетных публикациях.
«Я понимаю, ... но, дорогой, мне нужно сначала взять себя в руки и сказать, что...», - говорю я стоящему рядом, смутно видимому мужчине (часть слов не запомнилась, фраза не завершена).
Мне и еще одной женщине предстоит амбулаторная операция. Медсестра спрашивает, как быстро мы отходим от наркоза. Отвечаю, основываясь на ранее перенесенных больничных операциях. Она говорит, что это не одно и то же. Удивляюсь, какая может быть разница между операцией в больнице и в поликлинике.
Спускаемся по широкому пологому склону (похожему на въезд в подземный гараж), оказываемся в большой мрачноватой пещере. Нас пригласил сюда приятель, у него в задней части пещеры оборудовано место отдыха, есть кусочек пляжа и лодка. Пляж и река с сероватой водой воспринимаются то как подземные, то как наземные. Все раздеваются. Стою в растерянности в стороне, стесняясь раздеваться (мы все в студенческом возрасте). С раздеванием медлит еще один человек. Его останавливает мысль, что лодку до воды придется тащить волоком, что его совсем не прельщает. Представления человека о внушительном участке между лодкой и водой на миг визуализируются (свои мысли человек не озвучивал, и тем не менее, я их восприняла).
Занимаюсь SUDOKU, справилась по меньшей мере с двумя вариантами (сном фиксировались начальные стадии решения). Игровыми полями служат квадраты, расположенные с зазором и изображающие предметы (в одном варианте ими были стиральные доски, нужно выискивать и зачеркивать повторяющиеся числа. Числа торчали из-под стиральных досок).
Мысленная, незавершенная фраза: «И привык выковыривать у противника такие вещи, к(оторые)...». Смутно видится темная фигура (противника?) Рядом стоит человек (о котором идет речь?), держащий наизготовку гвоздодер на длинной ручке.
Мысленный диалог (женским и мужским голосами). Серьезно: «Может, она будет практиковаться в йоге?» - Многозначительно, с ноткой сарказма: «Вряд ли».
Сон, мгновенно истаявший, как только я после него проснулась.
Мысленная фраза: «В правой руке я держала диван, а левой старалась осторожно поставить его на место».
На берегу моря, у кромки воды стоят на автобусной остановке пассажиры (полупризрачные, в черной одежде). Появляется бульдозер, вываливает в воду крупного, опутанного сетью тигра. Неотрывно смотрю на тигра - он видится, в отличие от всего остального, отчетливо. Какое-то время тигр лежит неподвижно, потом высоко поднимает голову с зажатым в пасти черным пистолетом и медленно поводит ею из стороны в сторону. Люди в страхе молча разбегаются, на остановке остаюсь лишь я. Тигр лежит в позе тюленя, продолжая поводить головой. Опасность выстрела по-прежнему существует. Относясь к этому серьезно, не испытывая страха, стою, не сводя глаз с черного пистолета.
Мысленная, сбивчивая фраза (быстрым женским голосом, полувопросительно): «И они по этим шли, по этим свитер, одеялам».
Чудесный пасторальный вид из окна небольшого дома, стоящего на крутом склоне. Склон порос густой зеленью, в которой утопают симпатичные домишки.
Мысленная фраза (медлительным мужским голосом): «Да вот, в магазин понеслись».
Мысленная фраза: «Так вот построен еще один год». Возникает белоснежная полярная пустыня, лед которой покрыт ровным слоем плотного снега. В одном месте снег аккуратно счищен, видно, что толщина его составляет сантиметров пятнадцать. Пейзаж медленно уплывает вправо, как бы экспонируемый невидимым объективом (находящимся вне поля зрения, на переднем плане).
Мысленные фразы (женским голосом, таинственно): «А-а-а, ага-а-а ... Ой, ты меня зайцем пугаешь» (одно из междометий не запомнилось).
Тротуар перед котлованом строящегося дома, асфальт залит желтоватыми разводами строительной грязи. Через нее осторожно, и успешно, перебирается (используя сухие островки) смутно видимый долговязый мужчина. Возникает мысленная фраза: «ЕСЛИ УЖ ВАМ СУЖДЕНО ПРОЙТИ ПО ГРЯЗИ, ТО НИКТО РАДИ ВАС ЭТУ ГРЯЗЬ УБИРАТЬ НЕ БУДЕТ».
Мысленная, незавершенная фраза: «В отличие от всех нас, протестантских, христианских, католических священников...».
Мысленные фразы (женским голосом): «Ну, возможно птичка — это была (всего лишь) птичка. Просто птичка» (речь идет о пометке в тексте).
Обрывок мысленной фразы: «...и вместо того, чтобы сказать: корова, уходи, пролепечем...».
Обрывок гулкой мысленной, незавершенной фразы: «...не успеет все (сдавать) над ними...» (за слово в скобках не ручаюсь).
Мысленные фразы, в ритме которых звучит чуть ли не патетика: «Не надо ничего просить. Передо мною ... в порядке, в каком их создал Бог» (не запомнилось существительное множественного числа).
Из правой пижамной штанины Додо высовывается взрослая мужская нога.
Несколько десятков темных, размером с футбольный мяч Сущностей спускаются с Неба, входят в находящуюся на Земле группу условно видимых людей, и те, с вселившимися в них Сущностями, предаются неистовствам.
Мысленная, бессловесная информация о человеке, имевшем большую (и повидимому, тяжелую) проблему, которая трансформировалась во множество мелких. Первоначальная проблема символизируется темным (почти черным), примерно квадратным пятном. Справа находится множество мелких подвижных полупрозрачных светлых пузырьков, символизирующих мелкие проблемы. Они образуют прямоугольный треугольник, находящийся на одном уровне с темным пятном и примыкающий к нему меньшим катетом. Пузырьки постепенно уменьшаются, сзади в эту подвижную массу поступают все новые (похожие на уже имеющиеся). Проснувшись, задумываюсь о том, что поскольку размер пузырьков стремится к нулю, и стало быть, их количество стремится к бесконечности, что же будет, в конце концов, с этим человеком?
Сон о ПРЕВРАЩЕНИИ. Но что это было за превращение, обратимым оно было или необратимым, со мной ли оно совершалось или не со мной, не запомнилось.
На опустевшем рынке осталось два торговца. Они стоят за старым рассохшимся потемневшим прилавком. Правый продает рыбу. У левого на чуть прикрытом водой дне большого аквариума разложены восхитительные крошечные матово-белые рачки и ракушки. Рядом выставлены отшлифованные, переливающиеся перламутром пластинки. Чуть ли не с восторгом спрашиваю: «Что это?» Старенький, невзрачный на вид торговец с увлечением рассказывает, как он изготавливает пластинки - придает округлую форму и с обеих сторон шлифует.
Мысленная фраза (женским голосом, обличающе): «И вы считаете это нормальным?» (речь идет о неправдоподобно малом количестве стариков, нуждающихся в помощи в зимний период).
Сон с какими-то переходами, плутаниями.
Незавершенная мысленная фраза: «Он оказался в состоянии запредельном в...».
Мысленная фраза: «Вот эта дверь на улице ... узкая, с таким полукругом» (название улицы не запомнилось). Видится узкая дверь с венчающим ее полукруглым окошком. Чья-то рука обводит ее по контуру.
Лечу в самолете. Отлучаюсь со своего места, по возвращении вижу, что оно занято - в салоне появились новые пасажиры, мужчина с двумя детьми. Мальчик сидит в моем кресле, стою в замешательстве, не желая беспокоить ребенка, потом все же вежливо указываю на оставленные мной вещи, прошу пересесть. Рядом сидел мой знакомый, и это было, наверно, главной причиной просьбы (симптомов полета не ощущалось, появление в летящем самолете новых пассажиров не вызвало удивления).
Вещи в беспорядке разбросаны по комнате, на столе вино, гостинцы, остатки чего-то вкусного. Мы с Петей (старшеклассником) вернулись домой из летнего отпуска. Присаживаемся с мамой* за свободным уголком стола, выпиваем по рюмочке вина, чем-то лакомимся. Появляется зашедшая в гости Лейла. Угощаю ее вином и печеньем, делюсь свежими впечатлениями. Говорю, что сын перевоспитал меня — походя, на собственном примере убедил в относительности и необязательности порядка в нашем, таком несовершенном мире.
На моем попечении четверо малышей. Кручусь с ними, попутно занимаясь чем-то еще. Кто-то сочувственно спрашивает, что, наверно, тяжело справляться. Искренне фыркаю, давая понять, что для меня это не предел.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «... - и скоро излечишься».
Иду с приятельницами по тротуару Мушинской улицы, огибающему ограду круглого сквера. За нами, громко топая, марширует цепочка солдат в защитной форме. Они сжимают ружья с торчащими штыками, отрабатывают приемы. Вид агрессивный, позы напряженные, шаги сопровождаются ритмичными взмахами штыков. Роняю спутницам что-то язвительное в адрес солдат, за что получаю легкий тычок штыком (в спину). Становится ясно, что тут не до шуток, молча возмущаемся, понимаем, что лучше уйти, ускоряем шаги. Солдаты исчезают, на их месте появляется командир (низшего ранга) - коренастый тип, совершенный варвар, тоже в защитной форме, без оружия. Он свирепо выговаривает нам что-то на непонятном языке, нам ничего не остается как с возмущением, не оборачиваясь, удалиться. У этого типа был вид человека другой, более грубой культуры, даже внешне он отличался смуглотой и примитивными чертами лица. Мы до глубины души возмущены тем, что произошло (сон пропитан нашим безмолвными возмущением, хотя заварила кашу я).
Одинокое белое многоэтажное красивое здание, из одного из верхних окон которого льется уютный желтый свет.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (пренебрежительно): «И будет он петь в ... на улице» (для сбора милостыни).
Случайно встречаю Лику, она с мужем расспрашивают меня про дела. Почему-то забираются для этого в свою машину, мне приходится последовать их примеру.
Мысленная фраза: «Трехмерные разовые стереотипы».
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (спокойным женским голосом): «То есть подписывать это можно. Нельзя...».
Мысленно изложенная сценка из жизни (показавшаяся рассказчику забавной): «Пробегает мимо мужика, говорит: мужик, у тебя вся рожа в крови. Тот говорит: ага».
Мысленная фраза: «Восемнадцатый день».
Страничка с текстом. В верхней половине два столбца пронумерованных описаний. Лихорадочно читаю (понимая, что текст в любой миг может исчезнуть?) Так тороплюсь, что не считаю нужным начать с первого пункта, вцепляюсь глазами в ближайший край. Прочла правую колонку (сверху вниз), потом (снизу вверх) - левую. Многие слова исковерканы, многие бессмысленны, но общий смысл понятен. Это что-то типа перечня чьих-то действий.
Наше семейство (сновидческое, я там была на правах взрослой дочери лет двадцати) перебралось в другое жилье. Распаковываем и раскладываем вещи. Обнаруживаю, что не перестирала перед переездом груду своего белья. Озадаченно смотрю на него, прикидываю, куда бы пока его сложить, решаю забросить под кровать и приступаю к делу. Белье выглядит чистым, красочным — последнее я отметила даже во сне (все, кроме белья, виделось смутно, в темных тонах).
Смотрю в раскрытый журнал, легко прочитываю название одного из коротких рассказов (миниатюр): «Дорога».
Мысленная фраза (категорично): «Вы (для) Германии — как свиньи».
Мысленная, незавершенная фраза: «Она и отложила-то его на неопределенный срок для того, чтобы...».
Гуляю в отдаленном квартале (куда забрела впервые). Но вот пора возвращаться, иду к автобусной остановке, пассажиров так много, что приходится часть пути ехать на подножке, ухватившись за наружный выступ передней двери. Потом появляется возможность войти внутрь, где оказываются свободные места, а сиденья так мягки и пышны, что вызывают легкое удивление и ассоциацию с комнатной мебелью. Сижу, смотрю в окно. Неторопливо едущая впереди машина Скорой помощи, повернув направо, въезжает через широкие ворота на просторную площадь. Сидящая рядом со мной женщина говорит, что эти машины, оказываясь поблизости, всегда обязаны (по распоряжению руководства) сворачивать сюда, чтобы закупать (попутно) овес для лошадей — здесь он самый свежий, отборный. Во мне взыграло любопытство, оказываюсь на тротуаре, перед воротами. По другую сторону улицы тянется знакомый рынок, но откуда тут взялась площадь? Создана за время моего отсутствия? Вхожу - чистая привлекательная квадратная территория уставлена дощатыми прилавками и большими деревянными кубическими ларями с зерном. Понимаю, что это что-то типа оптового зернового рынка (все, кроме его условных посетителей и невнятных пассажиров автобуса, виделось живьем).
Три светлые просторные больничные палаты с высокими потолками, большими окнами и условно видимыми светлыми ходячими больными. Я (тоже ходячая больная) брожу по палатам. Медперсонал нижнего ранга состоит из условно видимых мужчин, от которых веет строгостью, граничащей чуть ли не со свирепостью. Но когда доходит до дела, всякий раз с удивлением убеждаюсь, что под маской неприступности таится разумная доброжелательность, почти безотказность. Маска принимается мной за чистую монету, что не располагает злоупотреблять просьбами. Прибегаю к ним лишь в крайних случаях (никогда не будучи уверенной в положительном исходе). Однако каждый раз получаю просимое с обескураживающей легкостью. В конце концов проскакивает мысль, что я могла бы получать много больше того, что получала.
Мысленная фраза: «Он делал так, чтобы не пугать меня» («так» - в смысле, это).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (мужским голосом): «А ты помнишь, мы ... улицы Латинской».
Смотрю на лист с печатным текстом, содержащим рекомендуемые формулировки и обороты для написания научных работ. С удивлением отмечаю, что изменены (в сравнении с ранее принятыми) показатели «жирности» (упитанности) людей, не могу объяснить себе причину изменений (текст виделся превосходно).
Мысленная фраза: «И я после этого не знала, как с тобой общаться».
Мысленная, незавершенная фраза (моя): «Когда мое внимание притянул этот ребенок...».
Смутно видимый малыш пересекает тротуар, при каждом шаге взмахивая для равновесия руками. Кажется, он намеревается спуститься на проезжую часть.
Мысленная фраза: «На этот раз не повезло».
Женщина с некоторой угрозой в голосе заявляет, что если тот, кого она имеет в виду, что-то нарушит, его отлучат (не запомнилось, от семьи или коллектива). Мне кажется это невероятным, спрашиваю: «И отлучили бы?» Получив утвердительный ответ, почти не веря ушам, говорю: «Жестоко».
Стоящий вверх дном белый кубический ящик обливают (ополаскивают?) из черного шланга чистейшей прозрачной водой (виден не процесс, а результат).
Мысленное возражение (женским голосом, эмоционально): «Не появится ли ... - как они, дети, - исключенное из правил?» (предмет обсуждения не запомнился).
Лежу, пытаясь расслабиться. Вдруг чувствую, что жизнь как бы покидает меня. Смиренно осознаю плачевное состояние, слабым голосом прошу условно ощущаемых окружающих: «Мне плохо, позовите доктора. Мне плохо, позовите доктора. Мне плохо, позовите доктора». Они не реагируют, состояние ухудшается. И вдруг я вижу (через верхний левый угол левого стекла очков) необычайно яркий многокрасочный, теплый фрагмент окружающего внешнего мира. Осознаю контраст по сравнению с тем, как бы подернутым серой пеленой миром, который видится сквозь остальные части очков. С тем, что я вообще раньше всегда видела. Подумалось, что вот, оказывается, какой мир красочный и яркий, а мы его видим сквозь пелену (полагаю это общечеловеческим качеством). Яркий кусочек внешнего мира полностью завладевает вниманием. Перестаю ощущать недомогание, и оно уходит (наяву я если и пользуюсь очками, то только солнечными).
Живу в большой коммунальной квартире, деля ее с молоденькими девушками. Между нами нет ничего общего, но атмосфера мирная. Туалет находится в просторном, с высоким потолком, неуютном помещении. Однажды с удивлением вижу там массу нового. Одна стена выкрашена (неумело) в темный цвет. Неподалеку от унитаза красуется самодельная художественная композиция (коробка из-под обуви с непонятным содержимым). Кафельный пол частично вымыт, частично покрыт тонким слоем чистой воды. Были и еще какие-то изменения, которые, на мой взгляд, если и не прибавляли уюта, то по крайней мере демонстрировали стремление к таковому. Выясняется, что это дело рук девушек. Главным в этом сне было, пожалуй, лояльное сосуществование разных типов людей. Один олицетворяли молоденькие девушки, другой — более зрелая я. И если девушки были похожи на всех девушек их возраста, живущих сиюминутным и касающимся только их самих, то я была во сне гораздо более нейтральной и терпимой к Другим, чем наяву. [см. сон №3584]
Мысленный диалог (женскими голосами). «Посмотри, что тут выросло». - «На румяном? На румяном, в конце года».
Мысленная фраза: «Пусть хоть палец, пусть до крови, но он этого не пережил бы».
Мысленная, завершившая сон фраза (экспрессивно): «...почему ты не держишься?!!» (обращение не запомнилось, речь идет о противостоянии трудностям).
Чтобы доставать документацию с верхних полок, я пользовалась высокой табуреткой Ганса. Пирамидальный остов ее сварен из прочных черных металлических полос, а массивное круглое сидение было деревянным. В очередной раз ухватившись за край табуретки, чтобы оттащить ее к полкам, чувствую, что остов разболтался, стал хлипким. Озадаченно обдумываю ситуацию, и поскольку пользоваться табуреткой опасно, решаю ее разломать (надеясь, что это не вызовет неудовольствия Ганса). Принимаюсь за дело, почти без усилий отдирая куски ставшего (вдруг) трухлявым сиденья, и не удивляясь ни этому, ни тому, что остов теперь прочен, как прежде (табуретка виделась и осязалась вживую).
Мысленная, не до конца запомнившаяся фраза: «В этом смысле отношения к Великой строятся как...» (возможно, вместо слова «смысле» было сказано «случае»).
Мысленная фраза (женским голосом): «Пусть разрешен, тебе надо с разрешающей квартиры смотреть на себя».
В финале сна мысленно сопоставляются два народа — воинственные немцы и пацифисты какой-то другой национальности. Рассуждение иллюстрируется двумя красочными человеческими фигурами, символизирующими эти народы (одна изображает тевтонского воина).
Мысленная фраза (быстрым женским голосом): «Тебя записали, а тебя проиграли, в общем, выбросили тебя».
На открытой платформе высокой железнодорожной насыпи ищу телефон-автомат, чтобы позвонить Пете (эта часть сна изобиловала суматохой, напряжением, нагромождением темных металлоконструкций). Помню, что должна позвонить. Слышу незамысловатую мелодию, обнаруживаю себя в помещении. Подхожу к ведущей в смежную комнату двери, из которой раздается мелодичный звонок, перешедший в трель будильника. Приоткрыв дверь, вижу стоящий на письменном столе будильник, сопровождающий эвуковые сигналы мягкими пульсирующими вспышками света. Тихо говорю в дверную щель Пете, что пора вставать (его не видно, но я знаю, что он там спит). Он отвечает, что уже проснулся.
