В светлой комнате играю со светлым малышом. Тормошу его, сажаю на плоскую светлую подушку, тяну на себя. Делаю вид, что тяну с помощью вымышленной веревки, как бы натянутой между уголком подушки и моим лбом. Бегло вижу эту вымышленную веревку (она была светлой, толстой, пушистой). Устраиваю шуточную аварию, осторожно, с ласковыми возгласами заваливая малыша на бочок. Малыш сохраняет сосредоточенный, изучающе-серьезный вид.
Купила заурядную книгу в темной обложке (чтобы в качестве приложения заполучить что-то незаурядное). Иду, прижимая ее к груди, к автобусной остановке. У дверей закрытого магазина редкие прохожие воровато выхватывают что-то из картонной коробки и разбегаются по сторонам. Подхожу, в коробке выставлены (за ненадобностью) остатки нераспроданных за день хлебо-булочных изделий. Не спеша выбираю несколько сдобных булок, заворачиваю в газету, иду дальше. Улица все больше покрывается черной грязью, непролазная грязь вынуждает забраться на площадку автостоянки. Не могу оттуда спуститься к остановке, а спрыгнуть страшновато. Около меня оказывается беспризорник в лохмотьях, от него исходит угроза. Появляется троллейбус. Мальчишка с ловкостью ящерицы соскальзывает вниз, но весь его вид говорит, что он в любой момент может изменить решение, снова вскарабкаться наверх и что-то у меня стащить. Безуспешно примериваюсь к крутому спуску, каким-то образом оказываюсь внизу. Грязь исчезла, подхожу к троллейбусу. Обнаруживаю, что книги у меня уже нет, примирительно думаю: «Ну и ладно». Незаметно темнеет. Случайно взглядываю на небо, над домами противоположной стороны улицы вижу месяц и еще что-то странное. Всматриваюсь, убеждаюсь, что не померещилось - в темном Небе, на фоне тонкого серпа молодого месяца видится ромбовидная рамка, оба излучают одинаковый холодный, чуть голубоватый свет ( вижу это ясно).
Тихая домашняя атмосфера. Лежу на диване, под пледом, читаю, Петя (в студенческом возрасте) занимается чем-то своим. Мы совсем не заметили, как к нам проникли эти два кота, два серых уличных кота, крупных, матерых, с невыразительными плебейскими мордами (и неправдоподобно чистые). Не обращаем на них внимания. Они ведут себя все более бесцеремонно (хотя по кошачьим меркам - естественно). Когда же один запрыгивает на плед (где уже лежит второй) и совершает совокупительные движения (по отношению к своему ли товарищу, к пледу или к моим, прикрытым пледом ступням), терпение мое лопается. Открываем входную дверь, гоним котов прочь, коты безмозгло шарахаются в стороны. Пару раз удается загнать одного почти к самой двери, но безмозглый кот оба раза шмыгает в приоткрытый стенной шкаф. Темп и эмоциональный накал нарастают. Коты бегают все проворней, а я до невозможности возбуждена этими бестолочами (только Петя сохраняет спокойствие). Прошу его придержать створки стенного шкафа, он, возможно, не проявил должной расторопности, я, взвинченная сверх всякой меры, рычу сквозь сжатые зубы: «Держи шкаф! Держи шкаф!». Когда шкаф закрыли, суматоха еще больше усилилась. В какой-то момент зачем-то наклоняюсь, очумевший кот в поисках убежища вспрыгивает мне на поясницу, ныряет под блузку, протискивается вдоль спины. Я этого не чувствую, сон показывает это со стороны (Петя ощущался, а разбойники-коты виделись вживую).
В просторной вилле прием у Мага, по окончании располагаемся в отведенных комнатах. В мою входит один из помощников Мага, говорит: «Там кто-то стонет», просит следовать за ним. Крадучись поднимаемся на чердак, разгороженный на несколько помещений, тихо расходимся в стороны. Почти сразу вижу посреди пустой комнаты простую железную кровать и Мага - он лежит на спине, старое темное байковое одеяло закрывает его с головой. На миг становится не по себе, прислушиваюсь. Дыхание Мага тихое, ровное, и никаких стонов (как и никакой больше мебели на этом чердаке). Бесшумно выхожу из комнаты, натыкаюсь на своего спутника. Обмениваемся информацией, убеждаемся, что на чердаке больше никого нет.
В бурой траве ползают веретенообразные жучки с плоскими темно-красными спинками. Один ухватил другого за бок, пленник не делает попыток высвободиться. Их действия как бы бесчувственны, механистичны - это элемент битв за самку.
Лежим с сестрой (в студенческом возрасте) на кроватях. В дальнем углу на белом комоде красуется живописный тряпичный двуглавый Дракон (искусно сшитый из ярких лоскутов разноцветного плюша). Случайно взглянув, вижу, что Дракон медленно, почти незаметно поворачивает свесившуюся левую голову вправо. Не верю глазам! Смотрю еще раз — Дракон продолжает двигать головой. Вглядываюсь предельно внимательно — двигает! Говорю сестре: «Смотри, она (кукла) шевелится». Тело заполняется волной жара, обездвиживается. Понимаю, что умираю, хочу сказать: «Я умираю», но удается произнести это лишь мысленно. Тело не слушается, мне подвластны лишь разум и чувства. Направляю их на исследование того, что и как происходит, когда человек умирает. Затихаю, превратившись во внимание — и вскоре просыпаюсь, с ощущением, что вышла не из сна, а из настоящего процесса умирания.
Мысленно, бессловесно сообщается, что человек, в совершенстве владеющий теорией электричества, на практике претворяет свои знания крайне топорно. Предстает плоское безграничное электрическое поле, состоящее из светлых и светло-серых частиц (символизирующее теоретические знания). В центре этой, почти горизонтально расположенной поверхности красуется что-то типа бруска тусклого, серо-бурого пластилина со вмятинами от пальцев. Брусок символизирует практику с ее ошибками и ляпами (вряд ли можно было придумать более впечатляющую иллюстрацию). Не запомнилось, в какой ипостаси имеется в виду человек - как Homo Sapiens или кто-то конкретный (может быть, я сама?).
2110
В конце сна изо всех сил кричу кому-то, предупреждая об опасности: «Назад! Назад!!»
2112
Дважды повторившаяся мысленная фраза (несерьезным тоном): «Господину Кюарэ».
Лейла, ее муж Жермен, еще один мужчина и я совершаем прогулку. Забредаем в длинный глубокий, со сложным рельефом овраг, изобилующий крутыми, не везде проходимыми тропами, водяными запрудами, ручьями, топями, каменистыми завалами. Здесь прогуливается довольно много людей. Жермен останавливается у кромки небольшого пруда, задумчиво смотрит на поверхность чистой прозрачной ледяной воды, медленно входит в пруд, ныряет и плывет в своем толстом овчинном полушубке. В ледяной воде! Я так живо представила, как пропитавшаяся водой шуба тяжелеет и студит Жермена, что по моему телу чуть ли не прошла дрожь (меня передергивает, даже когда я просто перечитываю этот сон). Поступок Жермена (особенно его нарочито небрежные движения) заставляет предположить, что он решил привлечь внимание окружающих. Предположение переходит в уверенность, когда примеру Жермена следует второй наш спутник. Он действует так же нарочито небрежно (но на нем хоть полушубка не было), ясно, что им захотелось взбудоражить народ. А раз так, то и мы с Лейлой удостоимся внимания. С шутливым любопытством пытаюсь прикинуть, как мы с ней выглядим со стороны, достаточно ли хороши в качестве подружек таких крутых суперменов. Решив, что более-менее все в порядке, продолжаю путь. Мы неторопливо бредем по оврагу, порознь, но в одном направлении (влево). Иногда из-за непроходимости дорожек приходится возвращаться немного назад, иду то наобум, то поглядывая вперед, но ни то ни другое ничего в этом овраге не гарантирует.
Иду с бабушкой* в кассы кинотеатра, купить на нашу семью билеты на фильм «Гарри Поттер». Часть будет приобретена на мои деньги, часть на бабушкины, она дает мне свой кошелек (беру, полагая, что бабушка по старости вряд ли справится с такой покупкой). Выстояв длинную очередь, покупаем три билета для мужчин (или для женщин) и идем в другой кассовый зал, где продают билеты для зрителей противоположного пола (такая вот система в этом кинотеатре). Нужно докупить три билета на мои деньги. Говорю, что хорошо, что мы посмотрим этот фильм, а то все вокруг смотрят и читают о Гарри Поттере, и только я пока ничего о нем не знаю.
2115
В полупустом кафе Рума протягивает тонкую пачку схваченных скрепкой листов. Хочет, чтобы я срочно отредактировала и переписала текст, в котором она излагает фрагмент Истории. Текст написан крупным четким почерком, очень черными (что бросалось в глаза) чернилами, шрифтом, похожим на готический. Иду к ближайшему столику, чтобы тут же приняться за работу.
Мне снится, что я СПЛЮ. Неудобное положение тела причиняет боль в плечевых суставах закинутых за голову рук. Просыпаюсь (во сне), меняю положение тела, снова засыпаю. Это повторяется несколько раз. Сон имел скрытый смысл, уловить который не удалось. [см. сон №2117]
Мысленная фраза (возможно, являющаяся комментарием к предыдущему сну): «Моя установка — чтобы перевернуть все вверх дном, но добиться своего». [см. сон №2116]
На дорожке под окнами нашей квартиры появляется темная изящная старинная карета с темными лошадьми. В карете стоит темная железная допотопная печка, из толстой трубы ее бледный, почти незаметный дым тянется в наше открытое окно. Вдоль кареты прохаживаются, попыхивая несовременными папиросками, два-три молодых мужчины в черных фраках и черных цилиндрах (они имеют вид ряженых или пришельцев из другого времени, скорей всего, второе). Угарный газ из печной трубы скапливается в квартире. Говорим молодым людям во фраках: «Вы отравляете нам окружающую среду», они исчезают, вместе с каретой и лошадьми (люди в квартире виделись условно, а происходящее за окном — отчетливо).
2119
Нахожусь в общественном месте. На мне новая нарядная юбка, что доставляет мне удовольствие, и вдруг я спохватываюсь, что я ведь ее еще не дошила. С беспокойством осматриваю себя со всех сторон, вроде бы все в порядке, но этого не может быть - мне точно известно, что юбка не дошита.
2120
Фрагмент мысленной фразы: «...и расскажет, как семейство кошек превращает в семейное достояние все, что им удалось...».
Мысленное сообщение: «Восстановление Кэтрин началось сразу же, как только мы встретились». Смутно видится масса прохожих, в толпе которых идем только что встретившиеся мы двое — я и девочка с условным именем Кэтрин.
Сон-сообщение о законах природы. Рассматривается один из частных законов, прослеживается его связь с Главным, Высшим законом. Доказывается, что частные являются разным формами единого Высшего.
2123
Мысленная фраза (глуховатым женским голосом, задумчиво): «Меня уже ничего не пугает — ни твоя злоба, ни твоя беззлобность».
В конце спокойного миролюбивого сна с энным количеством действующих лиц, наигрываю на пианино начало мелодии, как бы народившейся в душе. Прислушиваюсь. Повторяю эти шестнадцать нот еще раз, и еще. Говорю, что если сопроводить мелодию звуками и шумами окружающего нас мира, то мелодия обретет завершенность, проявится ее истинный смысл. В качестве иллюстрации в воздухе повисает длинная волнистая линия, окруженная с обеих сторон серой неширокой мохнатой полосой. Повторяю про шумовое сопровождение, смутно видимая молодая женщина соглашается со мной.
2125
Крупная фотография в верхней части газетного листа. Она изображает женщину в бикини и стоящего по правую руку от нее мужчину в строгом костюме, жилетке, галстуке, и что там еще полагается. Контраст впечатляющий, отдаю ему должное. Надпись под фото гласит: «Справа налево: Тома Бялик и Эвен Блум».
Жильцы нашего многоквартирного дома не желают со мной разговаривать (демонстративно, без видимых причин), я ни к кому неприязни не испытываю. Группа таких жильцов входит в многоместный лифт, я (по какой-то причине) остаюсь. Лифт уезжает. Вижу рядом дверцу еще одного лифта, вхожу в крошечную обшарпанную кабинку (и знаю, что в доме где-то есть еще один такой же одноместный лифт). С вызовом нужного этажа вышла заморочка, но вот лифт приходит в движение. Стою в подрагивающей кабинке, обозревая облезлые стенки. У кабинки появляется (слева) тамбур со старой темной газовой плитой. На миг удивившись, догадываюсь, что плиту перенесли сюда жильцы срединного этажа, квартира которых примыкает к кабинке. В правой стене появляется ведущая в эту квартиру дверь, она открыта, вижу большой коридор с проходящими по нему жильцами. Лифт оказывается на открытом пространстве, движется по поверхности земли, как поезд. Смотрю в окна (у него и окна появились), в глубочайшем изумлении кричу об увиденном жильцам смежной с лифтом квартиры (изумляет изменение вида движения, но не изменение внешнего вида лифта, в финальном эпизоде я вообще забываю, что был какой-то лифт). На крик подходит рыхлая затрапезная женщина из той квартиры. Буднично смотрит в окно, буднично говорит, что это место проклято, потому что кто-то что-то бросал в озеро. На миг предстает небольшое озеро со спокойной поверхностью чистой прохладной воды. «Уже (столько-то времени) вот через эту дырочку шесть молодых дураков наговаривают в нее столько глупостей», - бурчит женщина. Пейзаж за окном меняется, доминантой становится молодая Луна, изливающая напряженный, почти белый свет. Лунный серп висит невысоко и выглядит необычно. Присмотревшись, вижу на его нижнем конце дырочку, о которой упоминала женщина. Мы свободно скользим по поверхности фантастического безмолвного (а возможно, и безжизненного) пространства, среди невысоких пологих таинственно-темных холмов, под изливающей напряженный свет Луной. Это показано снаружи, сверху - видно, как скользит под Луной состав, похожий на поезд, его многочисленные окна светятся мягко и уютно (состав двигался в задний левый квадрант, навстречу Луне).
2127
Мысленная фраза: «Сюда я показался в гневе на свою начальницу».
2128
Посещаю нестандартные занятия по математике (для взрослых), которые ведет молодой мужчина. Среди слушателей была Камила. Я отвергала принятые там учебники, покупала себе другие.
Жирный неприятный паук прытко пытается скрыться (не запомнилось, удалось ли нам изловить и выпроводить его). Кто-то подключает что-то к электросети. Шнур удлиннителя тянется через всю комнату, мне кажется это нерациональным. Осматриваю стены, нахожу наполовину свободный двойник, под ним две розетки. Выдергиваю его за ненадобностью, он рассыпается в моих руках, да и розетки оказываются трухлявыми.
В финале сна высоко в Небе появляется самолет, серебристый корпус которого ярко блестит в солнечных лучах. Мгновенно и незаметно темнеет. Слева, над крышами одноэтажного городка, появляется еще один — темный, гигантский, светящийся по контуру неоновым светом. Носовая часть его выглядит, как акулья морда, он летит очень низко и обладает поразительной маневренностью. Медленно, бесшумно, как бы невесомо перемещается он по небу. В этом зрелище было что-то завораживающее. Редкие прохожие не обращают на него внимания, я же смотрю во все глаза. Самолет оказывается над морем огней городка (круто сбегающего вниз по широкому склону). На их фоне громадный бесшумный, как бы невесомый самолет выглядит фантастически. Сон заканчивается, приступаю к его конспектированию, мысленно повторяя одну и ту же фразу: «Он светился светящимся светом». Фраза будит меня по-настоящему.
2132
Мысленная, завершившая сон фраза (одно слово не запомнилось): «СКАЗКА про инвульсию, Дутикову и...».
2133
Обрывок мысленной фразы: «И я, охваченная благодеянием деяний...» (благодеяние означает творение благих дел, а деяния являются плодами благодеяний). Это я творила благие дела и была эмоционально охвачена этим творением, это было что-то возвышенное.
2134
Лежу под одеялом на железной кровати, стоящей вдоль поребрика проезжей части улицы. Редкие прохожие не обращают на меня внимания. Какая-то женщина неподвижно стоит напротив, невдалеке, прижавшись спиной к стене здания. Вот она идет в мою сторону, узнаю Камилу. Макияж, крашеные волосы, новая прическа делают ее лет на двадцать моложе, но это, безусловно, она. Тихо, протестующе говорю: «Нет». Я не хочу видеть Камилу, но она, с полными мольбы глазами, медленно приближается. Ее умоляющее лицо дается крупным планом. Повторяю протестующе: «Нет, нет, нет. Пожалуйста, нет». Камила, умоляюще глядя, подходит все ближе. Решаю хотя бы отвернуться, но оказывается, что это совсем непросто, для этого требуется неимоверное усилие. Медленно, с огромным трудом, напрягая все силы, поворачиваюсь на правый бок и перестаю видеть Камилу.
2135
В конце сна рассказываю собеседникам эпизод, свидетелем которого была я одна. Описывая какую-то девушку, говорю, что она была совершенно голой, на ней были только теплые шаровары, рельефно обтягивавшие ее маленькие аккуратные ягодицы спротсменки.
2136
Мысленная фраза (с выпавшим словом): «И ... вышел в свет незадолго до его появления».
Наношу на шкуру стоящей передо мной кошки редкие бело-серые пятна, обвожу их синими чернилами. Использую для этого составы типа мусса. Накладываю их толстым слоем, после чего эти места незаметно превращаются в естественно окрашенные участки. Смутно видимый человек таскает из банок состав и ест его. Возмущаюсь, так как мне может не хватить материала для завершения работы.
2138
Узнав, что люди поселились с моей сестрой, сочувствую им (хотя у них еще все впереди). Спрашиваю: «Где вы живете?» Они отвечают: «В ...-Плинштейн» (начало названия не запомнилась). У меня вырывается: «Как это вас угораздило?»
2139
Гощу у родственников. Утром, по дороге в ванную комнату останавливаюсь перед большим напольным зеркалом. Моя ночная рубашка выглядит изумительно (а заодно и я в ней), она похожа на бальное платье. Любуюсь глубоким овальным декольте и откровенным разрезом (похоже, что вижу это впервые). По возвращении слышу чей-то голос, иду на него - Либера читает сынишке книгу, мне предлагается присоединиться. Говорю, что сначала должна одеться.
2140
Открываю оглавление художественной книги, оно почему-то напечатано на нижней половине правой страницы. Читаю строчку, другую — и просыпаюсь (не запомнив ни слова).
2141
Формирую продолговатые цилиндрики из пластичного, типа глины (или пластилина) материала.
2142
Смотрюсь поутру в небольшое настенное зеркало, поражаюсь темным кругам под глазами. Не понимаю, с чего бы это, ведь я так хорошо выспалась.
Блок Комнат отдыха на территории больницы. Задаюсь (не находясь в этом сне) вопросом, каким образом люди могли бы тайно пробираться из комнаты в комнату. Сон показывает подземный ход, соединяющий люки комнат. Туннель (для наглядности?) вскрыт, видны редкие бревна крепежа. Полупризрачный мужчина, касаясь пальцами стен, бредет там, по колено в глинисто-мутной воде. Идет пригнувшись (как бы по невскрытому туннелю), и в то же время торчит по пояс из раскрытого туннеля. Завершает сон мысленная фраза (энергичным мужским голосом): «Должен поклонников заинтересовать».
2144
На белую скатерть, около белой тарелки выкладывают комплект столовых приборов. Одна из составляющих оказывается перевернутой. Занимающийся сервировкой персонаж (видны его руки) исправляет недочет. Возникает мысленное слово (мужским голосом, протестующе-сварливо): «Несправедливость».
2145
Сон, в котором я что-то делала (действовала).
2146
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (молодым деловитым женским голосом): «И мне неудобно ее волновать, потому что там очень хорошие...».
2147
Смотрю на лист с рукописным текстом. В одной из нижних строк бросается в глаза слово «самолет».
2148
Мысленное обращение: «Владеющий мячом!»
2149
Сон, в котором я что-то делаю (действую) и сама себе мешаю.
2150
Мысленная фраза: «Освободиться от того, от чего можно освободиться».
2151
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: "Я хочу услышать ... из «Тристана и Изольды», причем авторскую (изначальную) версию" (слово в скобках передает суть незапомнившегося дословно).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза: «Я не знаю ... в общем, мы, Царевны-Лягушки...» (не исключено, что фраза адресована мне).
Мысленные фразы: «Пробел с памятью. Проблемы с памятью».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «В ... этом он предполагает ... Москву, Кремль».
Нахожусь на одном из верхних этажей многоэтажного здания (типа общежития). Нас там несколько человек, чем-то занимаемся. Ненадолго отлучаюсь. На обратном пути вижу в коридоре, около открытой двери одной из комнат, трех человек. Машинально смотрю на них. Приблизившись, узнаю Морсину*, Билли* и свою тетушку Матильду*. Вопреки неосознанному намерению пройти незамеченной, не отрываю от них взгляда. Они невольно смотрят в мою сторону и поначалу не узнают. Готовлюсь пуститься в объяснения, почему так изменилась, но подойдя почти вплотную, оказываюсь без труда узнанной. Вживую вижу озаренное радостной улыбкой лицо тетушки Матильды. Смотрящая без улыбки Морсина видится менее ясно, стоящий за ней Билли лишь ощущается. Останавливаюсь, говорю, что сегодня не смогу общаться с ними, сегодня я занята. Вот завтра - пожалуйста, а сегодня никак. Повторяю это дважды или трижды, твердым тоном, глядя на радостно улыбающуюся тетушку (поначалу эти три персонажа не воспринимаются мной как лица, с которыми я до этого общалась, но заговариваю я с ними так, будто отвечаю на недавно полученный от них дистанционный призыв).
Несколько пешеходов бегут (разрозненно) по тротуару.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Последним ее указанием было построить ... в ... и чтобы деньги на это взяли из...». Речь идет о предсмертном указании ушедшей из жизни женщины и о средствах основанного ею фонда.
Фрагмент мысленной тирады (эпически): «...и кончилось. И почему-то это ужасно. И это влечет на колени» («ужасно» является художественным преувеличением).
Телепередача, посвященная русским эмигрантам в Америке. Камера показывает комнату, заставленную разномастной мебелью. Молодая женщина сидит у круглого столика, заваленного фотографиями, книгами, альбомами. Они неторопливо проплывают в кадре - невидимая рука поочередно берет их, поворачивает к объективу и так же неторопливо возвращает на место. Тон передачи не мажорный.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом, доброжелательно): «Потому что мы не ... но ничего, у меня есть еще».
Разговариваю с высоким англоязычным мужчиной, стараясь избегать даже упоминания какой-то темы. Мы стоим у старой полуразрушенной бетонной стены, я держу конец шланга и осторожно поливаю горячей водой выбоину в стене. Потом нечто подобное происходит при моем разговоре с пышнотелой англоязычной женщиной, в моих руках все тот же шланг с горячей водой (собеседники виделись неотчетливо).
Мысленный диалог (мужскими голосами). «Вот так вот сидишь хорошо сидишь». - «При нём».
Мысленная фраза: «Страсть — это игры на проводе».
Кто-то спрашивает: «Идрих дома?» Смотрю на часы, отсчитываю время (от "6:35"), говорю: «Он будет минут через двадцать».
Вот-вот предстоят (или только что завершились) перевыборы. Вместо старого руководителя общины должен быть выбран (или уже выбран) новый, молодой. Народ находится в состоянии неопределенного беспокойства, никому не известно, что теперь будет.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза: «Это ... которое давным давно отыскало...» (речь идет об устройстве).
Проснувшись (наяву) после предыдущего сна, безуспешно пытаюсь вспомнить подробности. Снова засыпая, воспринимаю начало мысленной фразы, будто бы к нему относящейся: «Дух, которого она вызвала...». [см. сон №1119]
В нашей просторной квартире Петя (ему лет пять) самозабвенно играет с пришедшим товарищем. Носятся, размахивая деревянными саблями. Вижу их, пару раз пересекая комнату по своим делам, но сон показывал мальчиков и в мое отсутствие. Эта часть сна была полупризрачной, в блекло-серых тонах. Отчетливо увиделась однажды лишь сабля, показанная крупным планом. Во второй половине сна, красочной, натуралистичной, Петя сидит у меня на коленях. Прочно, крепко вжался в меня, полный решимости не сдвигаться с места. Глаза его закрыты (будто его одолела сонливость). Какое-то время отчетливо вижу (хоть и не должна была бы, ведь он сидит ко мне спиной) вижу его лицо, и не удивляюсь этому. Как не удивляюсь и тому, что ребенок стал ростом чуть ли не с новорожденного. Смотрю на него, такого крепенького, симпатичного, и не могу понять, что с ним случилось, ведь только что он носился с товарищем. К тому же, вдруг вспоминаю я, мужчина дал ему ПАРОЛЬ. Бегло, смутно, в блекло-серых тонах воссоздается (якобы уже виденный мной?) эпизод первой половины сна - худощавая, полубесплотная мужская фигура в комнате, где играли дети. ПАРОЛЬ (судя по контексту, в котором он припомнился) повидимому имел отношение к энергетическому состоянию Пети. Так что у меня нет никаких зацепок, чтобы понять, что и почему произошло с сынишкой. Ласково наклоняюсь, тихо спрашиваю: «Ослаб, что ли, а?»
Мысленные фразы (строгим женским голосом): «Что ты делаешь? Тебе (это) что, нужно?»
Мысленная фраза: «Иногда бывают сложные трассы — заплатили и забыли».
Мысленная фраза: «Скорей поклонники рядом стоит» (скорей всего).
Мысленная, незапомнившаяся дословно фраза о том, что многие стараются побывать в Средиземном море на одном из Гавайских островов, потому что там много шпрот.
Живу в крошечной квартирке квартала Старые Ручьи, появившийся хозяин предлагает внести квартплату за год вперед. Чтобы не обострять отношения, отвечаю, что подумаю, он уходит, я ложусь спать и засыпаю. Несколько раз ощущаю волновые воздействия, вижу во сне стоящих в мелкой серой воде птиц, похожих на уток с темным оперением и белыми пятнами на голове. Просыпаюсь (не открывая глаз), чувствую себя не в своей постели в Старых Ручьях, а совсем в другом месте. Понимаю, что во время одного из волновых воздействий, вводивших меня в состояния беспамятства, меня похитили и унесли далеко от дома. Обнаруживаю, что лежу на земле, в небольшой полусмятой, герметично закрытой палатке, находящейся на залитом солнцем равнинном пространстве. Справа (снаружи) сидит, положив руки на палатку, молоденькая симпатичная апатичная девушка, левее находится молодой человек, видимый темным силуэтом. Оба спокойно ждут, когда в палатке кончится воздух, я начну биться от удушья, а они, все так же спокойно, будут придерживать палатку и подпитываться (или подпитывать находящихся поблизости товарищей) энергией моей агонии. Неясно было лишь, оставят ли меня в живых, пока воздуха в палатке достаточно, хоть она и выглядит уже, как полуспущенный мяч. Не шевелясь, трезво, спокойно оцениваю ситуацию: уготованного не избежать, на спасение рассчитывать нечего (я даже особенно не задерживалась на этих мыслях), но пока я еще могу дышать, что и делаю, паника мне не поможет. Отстраненно представляю, как буду биться в агонии, а эти двое, снаружи, будут меня придерживать (через ткань палатки), воображаемое на миг визуализируется, но до финала еще есть время, волноваться рано. Тут глаза мои приоткрываются - и я обнаруживаю себя в своей реальной постели. P.S. Обдумывая сон перед тем, как его изложить, я со слабым удивлением отметила, что какая-то часть моего Я проявила неудовольствие, разочарование тем, что приоткрыв глаза, я прервала сон, и теперь невозможно узнать, чем бы он закончился.
Рассказывая что-то про какого-то мальчика, произносят врастяжку: «А-аделаида» и «А-антверпен».
Одним из персонажей сна был Петя. В связи с предстоящим в его жизни событием я разговаривала по телефону с незнакомым мужчиной.
Мысленный диалог (мужским и женским голосами). «Сюда только не надо посылать посылать». - «Ну, тебе не сразу же».
В многолюдном продовольственном магазине полагается сдавать (в качестве залога?) что-нибудь из своей одежды. Сдаю юбку, а когда перед уходом хочу получить обратно, мне сообщают, что ее по ошибке забрала другая девушка (вместо своей). Доброжелательно предлагают взять оставленную - на время, пока магазин не уладит недоразумение. Бегло, смутно видится рассеянная девушка, где-то далеко слева, у себя дома. Не знаю, что предпринять. Цветастая юбка хоть и похожа на мою, но раза в два короче, к тому же я не люблю одевать чужое. А когда мне становится каким-то образом известно, что девушка еще и больна, пропадает желание заполучить даже свою. Все это происходит в сутолоке торгового зала, где в какой-то момент недалеко от меня невозмутимо проходит пышнотелая обнаженная девушка. Провожаю ее слегка удивленным взглядом. Молодой администратор магазина спрашивает у меня номер телефона (чтобы вернуть юбку, когда ошибка будет исправлена). Диктую, потом, по его же просьбе, предъявляю удостоверение личности. Но когда администратор начинает записывать и его номер, настораживаюсь — а это еще зачем? И действительно ли этот человек имеет отношение к администрации магазина? (обе юбки и голая покупательница виделись совсем вживую).
Разыскиваю стоматологическое отделение. Проходящая мимо медсестра сует мне в руки небольшую вазу (с геометрическим орнаментом из разноцветной эмали) и на ходу объясняет, что я должна как следует ополоснуть ее дома в заполненной водой ванне. И вот я опять в поликлинике (выполнив, очевидно, поручение), ищу медсестру. Не исключено, что я возвращалась после безрезультатных поисков домой и снова приходила сюда. Я была во власти замкнувшего меня чувства ответственности, не позволявшего передать вазу кому-нибудь другому (не говоря уже о том, чтобы просто оставить ее где-нибудь на столе). Эти мысли немедленно отвергались мной из опасения строгого спроса от давшей поручение медсестры. Пару раз другие медсестры, на миг отрываясь от своих дел, пытались мне помочь. Очередная доброхотка рекомендует обратиться к старшей медсестре. Та, такая же занятая, уделяет время, чтобы выслушать сбивчивые объяснения. Бубню, то и дело обрывая себя фразой «Это долгая история». Выслушав, женщина четко, лаконично говорит, как мне следует поступить. В завершение дружески советует: «И постарайтесь ... Излишние впечатления излишни» (часть слов не запомнилась). По ее тону было ясно, что она, как и остальной персонал, напрочь избавлена от впечатлительности. И это, пожалуй, больше всего делало их, в моих глазах, похожими на безупречно отлаженные (но не лишенные человечности) механизмы. Этим заканчивается сон, в котором я была инородным включением в среде энергичных рациональных, организованных остальных. Я была из другого теста, и цепко держалась за свои представления. В частности, за, возможно, никому не нужное чувство ответственности в отношении полученного поручения. Короче говоря, была не от мира сего (в самом банальном смысле слова).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом, поучительно): «Не больше трех ... в день» (речь идет о расходах).
Женщина, толкающая перед собой черную ручную тележку, торопливо, чуть ли не вприпрыжку пересекает поле зрения.
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог. «Много ...?» - «Нет, что могло (быть)? Много ушло спящих...» (фраза обрывается).
В светлой прозрачной стеклянной миске перемешиваются проблемы, которые потом кто-то (я?) принимает внутрь. Миска видится отчетливо, перемешивающая проблемы кисть руки - условно. Сами проблемы невидимы, о их наличии можно судить косвенно, по шевелению пальцев в миске. О том, что проблемы принимают внутрь, только известно. Все это повторяется несколько раз.
Смутно видимый мужчина, плотной комплекции, небрежно одетый, спрашивает кого-то (находящегося вне поля зрения): «Отнесешь?» Речь идет о чем-то растрепанном, торчащим у него из-за пазухи.
Идем куда-то (Лейла, Мона, МонЪ и кто-то еще) в поисках работы. Отстаю ото всех, натыкаюсь на них лишь на остановке транспорта. Они говорят, что подали документы на работу в Университет и заказали билеты «на шестое число». Я уязвлена их предательством до глубины души.
Мысленная, незавершенная фраза: «Высший Разум, который, говорят...».
Убираю комки бумаги со светлого, уставленного книгами и безделушками стеллажа.
«А, не знаю, ... племя ... познакомиться. Там вообще-то по списку», - говорит молодой мужчина (посетитель?), наклонившись над столом (за которым сидит молодая служащая) и приготовив ручку, чтобы что-то записать (часть слов не запомнилась).
Мысленная фраза: «Бритва, наручники, если вам надо то ли найти, то ли найти» (любое).
Мысленная, запомнившаяся с пробелом, незавершенная фраза: «При чем тут ... и болты привязаны...».
Мысленная, незавершенная фраза: «Музыкант этот и его желания...».
Мысленные фразы (полудетским угрюмым женским голосом): «Ну скажи немножко. Почему все такие злые?»
В преддверии встречи бывших однокурсников заседает оргкомитет. Обсуждается, в том числе, Кинг, славящийся непредсказуемым поведением (как в положительную, так и в отрицательную сторону). Вспомнив предыдущую вечеринку, беспокоимся, как бы он не испортил нам и эту, если поведет себя «без куража». Персонажи виделись смутно, ни с кем конкретно не ассоциируясь. Только возникший в воображении Кинг увиделся фигурой по крайней мере узнаваемой и более светлой (на нем был тонкий светлый свитер).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом) «В этом ... Ежегодно».
Происходящее в этом сне вызвало воспоминания о подобных вещах наяву, а сам сон воспринимался как явь.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Я еще больше возьму. Как раз...».
На очередной остановке в автобус входит молодая чета с грудным младенцем (все в темной одежде). Отец семейства в изнеможении ложится на сиденье (напротив моего). Рассказывает о своих, не завершившихся злоключениях, связанных с безрезультатным хождением по врачам. У меня появляются кое-какие идеи, но я сомневаюсь, тактично ли давать советы постороннему человеку. Молоденькая жена его молча сует мне младенца и идет вглубь салона (к находящемуся теперь там мужу). Покачиваю на коленях малыша, чтобы отвлечь от хныканья, которым он прореагировал на уход матери. Обращаю его внимание на все мало-мальски для этого пригодное. Первым нашим объектом становится появившаяся из глубины салона светлая собака.
Отлучаюсь к книжным полкам читального зала. Возвращаясь, вижу на темном сиденье своего стула небольшое темное пятно. Понимаю, что это моя кровь. Каким-то образом на миг вижу темное пятно сзади, на юбке. Надеюсь, что оно не бросается в глаза на ее темно-сером фоне. Садясь за стол, случайно ловлю направленный на меня взгляд. Сидящий по другую сторону стола молодой человек смотрит с доброжелательной полуулыбкой, намереваясь намекнуть о неполадке в моем туалете (моя напускная невозмутимость ввела его, повидимому, в заблуждение относительно моей осведомленности). У молодого человека светлое, ясное лицо.
Подравниваю тонкую стопку растрепавшихся листов с текстом. Возможно, это копии сдвоенных книжных страниц. Их нижняя половина пуста, а верхняя испещрена печатными, идущими в вертикальном направлении строчками.
Выхожу из комнаты многоэтажного общежития с голеньким (трех-четырехлетним) сынишкой на руках. Иду по пустому коридору, спохватываюсь, что нужно вернуться и одеть голыша. Он вдруг (прочитав мои мысли?) спокойно, серьезно возражает: «Я взрываюсь». Непонимающе переспрашиваю: «Что?» Он с тем же выражением повторяет: «Я взрываюсь». До меня доходит, что ребенку приспичило в туалет, и он образно дает это понять.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (мужским голосом): «А ты помнишь, мы ... улицы Латинской».
Мысленная фраза (женским голосом): «Нужно спокойно относиться к жизни».
Мысленная фраза (спокойным женским голосом): «Нету требовательности к одежде».
Мысленная фраза: «От них получки молчанием».
Смутно, издалека виден почти плоский мост (или виадук, он занимает почти все поле зрения, так что невозможно сказать, над чем он перекинут - над дорогой ли, над оврагом или над речушкой). По нему движется (вправо) еще более смутно видимый автомобиль. Едет неторопливо по старому поблекшему асфальту правой полосы движения, и посредине моста попадает в яму-ловушку. Сразу же после этого на мосту появляется второй автомобиль. Мчится легко, свободно, уверенно, в том же направлении, по левой полосе движения. Этот автомобиль видится четче, выглядит новым (молодым), целеустремленным, полным энергии. Даже асфальтовое покрытие моста преображается, теперь оно свежее, новое, безукоризненно гладкое. Мысленно сообщается, что произошедшее с первым автомобилем было необходимо для того, чтобы обеспечить (гарантировать) второму возможность беспрепятственно преодолеть мост.
Мысленная фраза: «И может быть, она просто поместит фотографию сзади, позади Творца». Смутно видится складное зеркало и фотография, которую чьи-то руки помещают в щель между зеркалом и его пластмассовым обрамлением (формат фотографии немного меньше размеров зеркала).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «И ему захотелось, чтобы ... И ему захотелось, чтобы дважды два равнялось пяти» (первая фраза произнесена спокойно, вторая — экспрессивно).
Мысленная фраза: «Я была бы рада, если бы вы не чужой рукой раздевались».
Мысленная, утрированно ритмичная фраза: «В два/ раза мень/ ше оши/ бок-бок-бок».
Мысленная фраза: «Не надо ничего спрашивать, это вмешательство (в дела человека)» (слова в скобках если и не произнесены, то во всяком случае заготовлены).
Обрывки мысленной фразы (молодым женственным голосом, в рифму, мягко-задиристо): «...и судили на этой .../ Ни о чем, о исламе-душе».
Больничная каталка с измятой пластиковой пленкой, покрытой бурыми засохшими полосами крови предыдущего пациента. На этой каталке меня собираются везти в операционную, но я отказываюсь на нее ложиться. Медсестра в белом халате оттирает влажной тряпкой кровавые полосы. Вижу, что и руки мои испачканы кровью, только кровь эта свежая, алая. Стираю ее (возможно, с чьей-то помощью), стоя на площадке перед больничным лифтом.
Устроилась на работу (или вернулась на старое место). Стол мой почему-то стоит в лаборатории, к которой я не имею отношения. Здесь все стерильно — белые стены, длинные высокие белые столы с приборами для анализов, лаборантки в белоснежных халатах. Одна то и дело энергично протирает дезинфицирующим раствором поверхность своего стола. Только мой, обыкновенный письменный стол в паре с допотопным кульманом выделяются из общего фона (как и я сама, без белого халата). Пытаюсь понять, почему меня поместили сюда, перебираю пришедшие на ум причины. Вдруг вижу в дальнем углу медленно оседающее с потолка, непонятно откуда просочившееся облачко мелких черных частиц. Смотрю, пытаясь понять, как оно могло проникнуть сквозь потолок. Сон показывает снаружи, за стеной лаборатории, агрегат, производящий черные, похожие на пилюли гранулы, в большом количестве извергающиеся на земляную площадку. Гранулы намного крупнее проникших в лабораторию частиц, возможно, они из таких частиц прессовались. За моим столом оказывается молодой мужчина, встает у кульмана, громко, на всю лабораторию что-то рассказывает. Когда он исчезает, встает одна из лаборанток, что-то с жаром говорит об ушедшем. Отчетливо вижу ее лицо. Из того, что она говорила, запомнилось, что молодой человек был раньше учителем, и поэтому позволял себе замаскированно-кощунственные высказывания. Например, как бы оговорившись, а на самом деле намеренно вместо слова «божки» иногда произносил «рожки» (намекая на атрибут Чертей).
Пришла в клинику, чтобы подбодрить какого-то мужчину. А когда, после достаточно длительного визита, направилась к выходу, меня из клиники не выпустили, кто-то из администрации заявил, что я тут останусь (не объяснив причины). Я в растерянности. Дело происходит сначала в палате, потом — в больничном коридоре. Интерьеры были светлыми, просторными. Пациенты (все ходячие) и персонал — в светлой одежде. Все виделось натуралистично (я лишь не видела ничьих лиц).
Мысленная фраза (напористым женским голосом): «Сказали ей, сколько лет должна быть старше».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Я не собираюсь ... Собираюсь куда-то поехать. Ведь сколько можно ждать».
Мысленная фраза (молодым провинциальным женским голосом): «И не подпускают тебя даже к Ростову, да?»
Мысленная фраза (густым мужским голосом, резко, но не грубо): «Не переживай (за) меня, понимаешь?»
Нежданно нагрянули друзья. Лихорадочно готовлю угощение, гостей много, приходится обслуживать их партиями. Они чувствуют себя непринужденно, угощение им нравится, но это стоит мне такого напряжения сил (наверно, и возможного лишь когда что-нибудь делаешь от всего сердца), что оно болезненным осадком ощущалось в темени даже после того, как я проснулась.
Живущая в Америке женщина демонстрирует тетрадки сына, чтобы проиллюстрировать преимущества американской системы образования. Большеформатные тетради густо исписаны аккуратным, устоявшимся почерком (что с трудом вяжется с первоклашкой, который крутится около нас). Женщина расписывает американскую школу. Видится светлый красивый школьный класс, где слева от доски, на темной этажерке лежат пухлые белые скоросшиватели с досье на учеников. Слушаю и разглядываю все со спокойным любопытством.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «О ее ... о ее явном визуальном приоритете».
Бордюр из темно-красного кирпича, между двойными стенками которого насыпана черная, герметично закрытая сверху земля. Лишь в одном месте земля еще не прикрыта. Смотрю на этот участок, думаю, что в случае дождя он может свести насмарку всю работу. Сон мимолетно демонстрирует, как это может произойти.
Просторный зеленый двор. Стоящий в правом углу мужчина поливает из черного шланга дворовую растительность. Удаленные участки двора видятся плохо, мужчина просит нас корректировать (по необходимости) направление струи. Струя начинает орошать куст травы у подножья стоящей на земле ванны. Ясно вижу ее кафель и темно-зеленые, буроватые кусты травы. Соседний участок не затрагивается, кричу: «Ваня! Когда поливаешь вдоль ванны, перематывайся поближе!»
Мысленный диалог (женскими голосами). «В другую сторону». - Неодобрительно: «Вы делаете такие вещи» (не заслуживающие одобрения поступки).
Проводим с Петей лето в курортном городке.
Мысленная фраза (резким женским голосом): «Почему-то для дураков нету».
Мысленная фраза (решительным тоном): «В Дели».
Занимаюсь чем-то, сидя за письменным столом. Слышу негромкое, деликатное постукивание во входную дверь, откликаюсь: «Сейчас, иду».
Одиноко стоящая белоснежная ванна. Перед ней, на переднем плане, видится кисть чьей-то руки с вытянутым вверх указательным пальцем. Палец четко, как метроном, покачивается из стороны в сторону. Из-за эффекта перспективы он выглядит соизмеримым с высотой ванны. Бегло, неотчетливо показаны на торцах ванны обозначения электрических полюсов.
